В старые и совсем недобрые времена Великий Магистр Ордена Водяной Вороны традиционно предостерегал послушников от скрытой угрозы душевных привязанностей. К вещам, местам или людям – неважно. Груз, добровольно взваленный на плечи, никогда и никому не приносил пользы. Идя по торной дороге можно любоваться окрестностями и делать вид, что все в порядке, но любая попытка проложить путь самостоятельно свалит самонадеянного глупца в два счета. Именно поэтому у Лойсо нет и не было привязанностей. Да и откуда им взяться?  Он всегда с легкостью влюблялся в красивых женщин, прекрасные города, а иногда даже – в целые миры, и с такой же легкостью отпускал их. В невозможности удержать всегда чувствуется привкус отчаянья, в нежелании удерживать  – одна только свобода, свежая и терпкая, как ветер в порту.
А вот новорожденному городу с шелестящим названием Шамхум, похоже, наплевать на чьи-то заплесневелые принципы. Он встречает гостя широко распахнутыми глазами окон, доверчиво протягивает мощеные ладони улиц, подставляет горбатые спины мостиков и ничуть не пытается понравиться. Он такой, какой есть. Не больше, но и не меньше. И Лойсо с удовольствием поддается его незамысловатому обаянию.
Он даже не задумывается, почему изменив своим привычкам, в качестве временного убежища выбрал именно юное детище Макса. Просто знает, что это правильно. И до сих пор пребывает в уверенности, что не ошибся в выборе.
Даже с местом обитания сложилось более, чем удачно. В маленькой кофейне, куда после дня блужданий по городу совершенно случайно привели его ноги, для усталого путешественника нашелся не только потрясающе вкусный ужин, но и место для ночлега – маленькая, трогательно светлая комнатка с видом на сад. Теперь, засыпая, Лойсо слушает шепот ветра в его ветвях, а если уснуть, как обычно, не удается, сидит на подоконнике, глядя в незнакомое небо, или вовсе спрыгивает по ту сторону окна и идет бродить по мокрой от росы траве.
Сегодня спать не придется. У Лойсо другие планы. Ему есть о чем подумать и чем заняться. Даром что ли новоявленный грибной Орден в Ехо трудится не покладая рук? Сумеет ли Верот превратить это сборище почти случайных людей в сплоченный единой идеей организм - вопрос открытый. Ведь он, Лойсо, всего лишь сторонний наблюдатель... Консультант. Которому, похоже, давным давно пора проконсультировать одну неопытную послушницу по имени Павана. Именно она – самое слабое звено в ордене. И отнюдь не в плане способностей. Просто единственная причина, по которой она не посылает все к темным магистрам – чувства к Велибору. А это никуда не годится. Лойсо неодобрительно качает головой – даже сегодняшняя встреча тарунской художницы с Шурфом Лонли-Локли могла закончиться совсем, совсем иначе... Да и вообще утро у девочки выдалось на редкость нелегким, столько испытаний для одной маленькой леди! Пускай хоть ночь окажется приятнее. Он ухмыляется двусмысленности формулировки и, сунув руки в карманы светлых брюк, купленных в лавке за углом, отправляется в саму кофейню. Тонкий аромат пряностей подсказывает, что хозяин и его помощница не тратят времени попусту.
- Хороший день – он останавливается в распахнутых дверях крохотного трактира. Лойсо откровенно нравится обитающая здесь парочка – и Франк с его цепким взглядом, и грациозная Триша, ловкая, точно маленький зверек. Не его ума дело, кто они на самом деле и откуда взялись в этом городке. Уважение к чужим тайнам полезный навык. Он переступает порог «Кофейной гущи» и поясняет:
- Хотел спросить, не найдется ли у вас вина? Настолько хорошего, чтоб с ним не стыдно было заявиться к очаровательной леди на ночь глядя.
Просьба зависает в густом от ароматных приправ воздухе. Странная и почти осязаемая, но Лойсо почему-то кажется, что этим стенам приходилось слышать и куда более странные вещи. И все-таки, не удержавшись, он поясняет с чуть смущенной улыбкой:
- Не совсем для того, о чем можно сразу подумать, но очень хочется, чтобы напиток располагал к приятному общению… К слову сказать, леди молода, рыжеволоса и очень талантлива.
Разумеется, существовала масса других способов раздобыть и вино, и сладости, но «проще» – не всегда означает «интереснее».

Белое, легкое с ароматом цитрусов… Звучит так, что губы мгновенно пересыхают от желания прикоснуться к чудесному напитку. Лойсо уже успел заметить, что все напитки здесь –  невыносимо чудесны. Как такое удалось  непоседливому демиургу, лучше не думать. У каждого мира могут быть свои секреты. Сегодня утром, во время долгой прогулки через три безымянных моста (имена у них совсем простенькие, но узнавание – особый вид удовольствия, достойный того, чтобы его растягивать), пышная крона склонившегося над водой дерева сорвалась в небо роем золотисто-зеленых бабочек. Крупных, с ладонь величиной, поменьше и совсем мелких, похожих на парящую в воздухе лимонную пыль.  Некоторые из них подлетали совсем близко, так, что он сумел рассмотреть прожилки на трепещущих крыльях и хрупкие, изваянные из древесной коры тельца. Даже ломтик свободы лучше, чем совсем ничего. Стоя на мосту, Лойсо долго наблюдал за беспорядочным порханием этих странных существ и, наконец, дождался того момента, когда они, обессилев, опустились на трогательно протянутые ветви дерева. Когда есть, куда возвращаться, навряд ли залетишь очень уж высоко…
Лойсо моргает, прогоняя яркое воспоминание. Любопытно, есть ли куда возвращаться девочке, по имени Павана?
Мало-помалу он и сам проникается царящим в кофейне настроением чуть лихорадочной и рассеянной нежности. Даже смешно - будто бы ему и вправду предстоит самое настоящее свидание, а не разговор с девушкой, совершенно определенно влюбленной в Великого Магистра Велибора…
- Спасибо, Франк, - Лойсо улыбается, поглаживая ладонью гладкую поверхность стойки, - Спасибо за помощь. А то я как-то совсем растерялся… Дюжину дней назад на рынке мне предложили местную грушевую наливку, утверждая, что здесь никогда и ни за что не пьют ничего другого. Только одну ее и абсолютно на все случаи жизни. Я, конечно, не поверил, но наливка и правда оказалась хороша.
Он тихонько смеется, припоминая вчерашний вечер. А ведь он был абсолютно уверен, что уже давно лишился возможности пить и пьянеть, как самый обыкновенный человек. Шамхум и здесь сумел его удивить.
- Пускай будет белое легкое вино и еще что-то сладкое... – он пожимает плечами, - Все женщины, кем бы они не были и где бы не жили, по моим наблюдениям являются тайными или явными шоколадопоклонницами. А девушка, к которой я собираюсь в гости, и вовсе почти ребенок. Кормить ее шоколадом велят если не правила этикета, то интуиция и здравый смысл уж точно.
В вопросе выбора Лойсо полностью доверяет Франку. В «Гуще» не бывает невкусных десертов. А Павана вряд ли станет капризничать. Она слишком хорошая девочка.

Разговор получается легким, как подаваемые тут же, в кофейне, воздушные пирожные. Забавно, и от того, и от другого люди попадают в зависимость гораздо чаще, чем им хочется думать. Но все-таки в ответ на последнюю реплику Франка Лойсо лишь молча кивает, улыбается и терпеливо ждет обещанного десерта.  Молчит он о том, насколько косо и неуместно сидит на нем  почетное звание знатока женских сердец. Со стороны, конечно, виднее, но себя-то зачем обманывать? Глядя в спину удаляющемуся Франку, Лойсо машинально приминает пальцами рассыпанные на краю стойки семена кунжута. К праздному расслабленному ожиданию примешивается чувство досады. Что поделать, наверное, было в жизни Великого Магистра Пондохвы слишком много всего чуть более важного, чем романтика и блуждание в лабиринтах чьих-то нежных душ… Ни разу не удалось ему обнаружить там ничего такого, что стоило бы его безраздельного внимания и понимания. Сейчас-то он почти наверняка знает, что плохо искал. Плохо, мимоходом, без истинного азарта и вдохновения. Но жалеть о том, что было – дело дурное… А еще – совершенно бессмысленное и по сей день ему не свойственное. Никаких сердечных привязанностей, сказано же.
Сидящая за ближайшим столиком молодая женщина в затейливой шляпке с любопытством поглядывает на него поверх исходящей паром чашки с чаем. Она непринужденно болтает с невзрачного вида типом, слизывает крем со своего пирожного, пытается придать бумажной салфетке форму розы и при этом успевает обежать взглядом все уголки кофейни, не обойдя вниманием томящегося у стойки Лойсо. Глаза у нее круглые и зеленоватые, как мятные леденцы. Во взгляде – едва заметная осторожная симпатия. Если прямо сейчас улыбнуться и легонько кивнуть, не исключено, что уже завтра Лойсо получит банальное приглашение на ужин и в качестве не меньшей банальности – по морде от отставного ухажера этой милой леди… Он отворачивается. Ни первое, ни тем более второе его не интересует. Настроение убивать теперь редкий, очень редкий гость.
Франк возвращается с тщательно упакованными вином и сладостями. В яркой коробке с зонтиками скрывается какой-то сюрприз для Паваны, в прозрачном пластике матово темнеет горка шоколадных кубиков.
- Спасибо. – искренне благодарит Лойсо, - С меня самое чудесное чудо для леди Триши. Хотя она и сама, по-моему, чудеснее некуда, если способна создавать такое…
Он бережно принимает коробки и сверток и еще раз кивает - в знак благодарности и просто на прощание. Ему пора. Вино еще не успеет нагреться, как он пригубит его в не самой худшей компании…
Прохладный ветер в саду ныряет под рубашку, царапает спину холодными коготками. Лойсо любит ветер, он прижимает  край рукава ладонью и чувствует, как  щекотно мечется в поисках выхода непоседливый пленник. Через секунду тугой поток воздуха вырывается  на свободу, мстительно путает волосы, дует в ухо и, наконец, устремляется куда-то в сторону подбирающегося к самому саду тумана. Здорово, наверное, было бы рвануть следом… Но сейчас, пожалуй, не время. И уж точно не место.

Организовать свидание по ту сторону сна  можно по-разному. Обстановка и детали  такой встречи ограничиваются исключительно фантазией и умениями заинтересованного лица. Но на этот раз Лойсо не собирается фантазировать. Да и зачем? Напугать или удивить человека не слишком сложно, а вот расположить к себе по-настоящему - та еще задачка. Пускай лучше девушка будет на своей территории, это придаст ей хоть какой-никакой, но уверенности в собственной безопасности. Второй за сутки Великий Магистр – тоже испытание…
Прикрыв глаза, Лойсо мысленно тянется туда, где так же, смежив ресницы, погружается в теплые воды сна рыжеволосая гостья из Таруна.

Отредактировано Лойсо Пондохва (2015-10-01 19:32:11)

Давным давно, в пору ранней и бурной юности, Лойсо Пондохва не любил спать. Конечно, знал он и о тубурской школе сновидцев, и о том, что любой мало-мальски влиятельный человек всегда не прочь обзавестись сновидящим телохранителем, дабы обезопасить себя от не менее влиятельных врагов… Сути дела это не меняло. Сон казался  пустой тратой времени, которое куда лучше было бы посвятить единственно стоящему занятию - магии.  Наверное, он бы еще долго упорствовал в своей полудетской глупости, если бы очередной проступок – уничтожение целого кабинета со всем его бесценным имуществом – не привел его в подвал Высшей школы Холоми,  каменный мешок без малейшего намека на выход. Именно там почти отчаявшийся Лойсо нарисовал на стене контур двери, а потом долгие часы гипнотизировал ее взглядом, пытаясь претворить нечеткие линии в реальность.  Обессиленный нескончаемыми попытками, он уснул, продолжая видеть перед собой все ту же нарисованную дверь. Только теперь она без всякого усилия распахнулась от одного-единственного прикосновения... Проснулся Лойсо все в тех же каменных стенах, но сытый и со сбитыми в кровь костяшками пальцев – повара на кухне не горели желанием кормить настырного студента раньше установленного времени... Сладко потянувшись, он понял, что кабинет истории древних магических искусств был испепелен не напрасно.  Совсем не напрасно.
Недаром дверь, нарисованная тарунской художницей для своего возлюбленного, показалась ему любопытным совпадением. Эдаким забавным рефреном, идеально вписавшимся в свежесостряпанную интригу грибного ордена. Он просто не мог пройти мимо. Да и не хотел.
А вот в доме самой Паваны никаких нарисованных дверей не оказалось. Там вообще не было ничего интересного – скучное скромное жилье на такой же скучной, ничем не примечательной городской улице. Впрочем, устраивать эффектное появление перед измученной работой и утренними приключениями девушкой ему не хотелось. Он просто бесшумно ступил на узкий - только птицам любезничать - балкон, приоткрыл ведущую в комнату дверь, шагнул к низкому диванчику и присел на него, ожидая, когда же наконец поднимется прилежно склоненная над листом бумаги кудрявая головка. Яркий свет медленно стекал по рыжеватым прядям, так же неторопливо текли минуты, и только карандаш в тоненьких белых пальцах не замирал ни на мгновение, рождая пока еще неясный образ городских улиц, невысоких домиков и еще чего-то незнакомого постороннему взгляду, но, видимо, дорогого сердцу художницы...
То ли прозрачная упаковка шоколадного подарка хрустнула под его пальцами, то ли Павана сама что-то почувствовала, но карандаш замер, кудри дрогнули, ресницы распахнулись недоверчиво, и на Лойсо взглянули по детски-круглые, полные любопытного ожидания, зеленые глаза. И не было в них ни тени страха, ни даже осторожности.  Он невольно усмехнулся. Забавно, происходи все на самом деле, она бы так же непринужденно улыбалась непрошеному гостю?
- Вижу тебя, как наяву леди! – произнес он, и в кои-то веки формальное приветствие не погрешило против истины. Бесстрашие юной послушницы располагало, но то, что внезапное вторжение не стало достаточным поводом прерывать любимое занятие, порадовало еще больше.
- Я не против, - он выразительно пожал плечами, - Вдохновение – птица капризная, лови момент, пока не улетела. Да и торопиться нам некуда, верно?
Вино и гостинцы перекочевали на маленький, накрытый пестрой тканой скатертью столик. Освободив руки, Лойсо расположился на диване со всем возможным комфортом – благо, обилие подушек и подушечек позволяло.

Он сразу понял, что рисовать девочка будет долго. Не потому, что медлительна, просто время само собой проскользнет мимо нее, словно капля масла по гладкой поверхности. Художникам вообще свойственно забывать обо всем на свете, но сейчас это не имело значения. Он  никогда не умел горевать об упавших на дно песчинках. Особенно, если потрачены они далеко не впустую – едва заметный поначалу, набросок постепенно наливался жизнью и какой-то зловещей красотой. Любопытно, если она видит его именно таким. Хотя, пожалуй, в воображении молоденьких леди, мужчина, способный на вторжение в чужой дом отнюдь не ради наживы, обязан быть исключительным красавцем. Роковым и внезапным, со жгучим взглядом похожих на омуты глаз…  Он ухмыльнулся, беззастенчиво разглядывая рисунок. Все-таки стоило отдать должное таланту девушки – пускай человек на портрете напоминал старшего брата самой Паваны, были в нем черты, видимые в зеркале только ему, Лойсо.
- Отличная работа, - искренне похвалил он, - Не ожидал, что моя физиономия вдохновит тебя на творчество. Думал, просто подожду, пока будет создаваться очередной пейзаж или набросок для будущей картины… А о том, что устал, не беспокойся. Меня вообще трудно утомить. Хотя бездействие не люблю, в этом ты права.
Лойсо с удовольствием потянулся, расправляя плечи, а потом снова откинулся на подушки. Из приоткрытой балконной двери тянуло свежестью речной воды и теплым запахом разогретых камней. Он и сам не знал, за что не любил этот город, но его взаимную нелюбовь ощущал как величину постоянную и само собой разумеющуюся. Даже сейчас, сияющий и радушный, Ехо казался позолоченной дешевкой, старой притворщицей, чье истинное лицо знали и помнили очень немногие. Он был одним из них… Неудивительно, что тарунскому цветочку здесь как-то не по себе, раз уж она сидит затворницей, рисуя переулочки милой родины… Хотя сегодня ей не будет одиноко. И скучно тоже не будет. До самого утра.
- А вот тебе, незабвенная, точно не помешает отдохнуть, - он кивнул, подтверждая собственную правоту, - Сколько ночей ты толком не спала? Правильно, много. А высокие цели это всего лишь высокие цели. Им абсолютно наплевать на твое самочувствие. В отличии от меня. Вот ты гадаешь, зачем я здесь, а мне просто захотелось угостить тебя сладким... Отличное средство от самых разных печалей, рекомендую!
Он неспешно открыл коробку с шоколадом, а затем – расписную картонку, в недрах которой скрывался политый глазурью зефир, белоснежный и подрагивающий от любого прикосновения.
- К тому же самое время выпить за знакомство, - приложив палец к винной пробке, Лойсо отправил ее в плавный и причудливый полет к потолку. Франк не ошибся, один аромат вина, свежий и щекочущий, пробирал до дрожи предвкушения, - Нам бы еще бокалы, если они, конечно, водятся на здешней кухне…
Вид у девушки был слегка растерянный, но он почему-то не сомневался, что она с радостью откликнется на предложение. Слишком много дней подряд Павана носила в душе скользкий и болезненный ком непонимания и страха. Верот, наверное, был бы рад ее успокоить, но сейчас ему было просто не до того – сам едва на ногах держался… Возможно, потом все могло бы наладиться само собой, но Лойсо слишком не любил надеяться, он предпочитал действовать. Художница целиком и полностью  должна была принадлежать Ордену. Со всеми своими мыслями, переживаниями, чувствами, умениями, талантами и даже - очаровательными рыжими кудряшками. Только так и никак иначе.
Он подарил девушке еще один долгий внимательный взгляд.
- И прости, что не представился сразу, этикет – мое слабое место, - уголки его губ приподнялись в короткой улыбке, - Меня зовут Лойсо. Лойсо Пондохва.

Отредактировано Лойсо Пондохва (2015-10-14 19:44:40)

Все-таки испугалась. Неприятно, но ожидаемо. Несколько поколений, уже не заставших Смутные времена, выросли на легендах о Великих магистрах, сильных, могущественных и далеко не всегда добрых. И, разумеется, самым опасным, беспощадным и невменяемым среди них был он, Лойсо.  Эдакое классическое олицетворение зла и коварства. Спи, дружок, а не то заглянет в окошко сам Великий и Ужасный, да и слопает тебя на ужин. Кто знает, может, именно такими сказочками потчевали маленькую Павану любящие родственники… Он усмехнулся, улыбка вышла кривой, но вполне беззаботной.
- Конечно слышала, - подтвердил он и, подавшись вперед, неторопливо наполнил бокалы, - И вряд ли что-то лестное для моей репутации… Одно радует, я немного симпатичнее хуба, и есть надежда, что хотя бы в обморок ты не упадешь. Не упадешь ведь?
Лойсо окинул девушку оценивающим взглядом. Судя по весьма бледному виду, спокойствие давалось ей с немалым трудом.
- Садись, - он похлопал ладонью по дивану, - Садись рядом и ничего не бойся. Я пришел сюда не для того, чтоб тебя пугать. И уж тем более не для того, чтоб причинить какой-то вред…  Такие вещи делаются гораздо быстрей, без лишней траты сил и времени. А я всего лишь хочу поговорить.
Комната медленно погружалась в сумерки, где-то совсем рядом с домом тревожно вскрикивала ночная птица. Он прекрасно знал, что такое страх, и не жалел, а просто понимал эту девочку, бросившую все на свете ради ничтожного шанса уберечь от беды дорого ей человека. Печально, что этот самый человек так и не удосужился растолковать юной художнице в деталях, кому и, главное, зачем понадобилось создавать странный малочисленный Орден Молчаливого Гриба в не самое подходящее для таких вещей время… Или хотя бы соврать что-то убедительное. Возможно, испугался оказаться непонятым, а, может, и сам не разобрался толком, что к чему. В какие-то моменты Лойсо казалось, что большинство членов Ордена привлекает сама возможность заниматься новой, недоступной прежде магией, а еще – слабенькая надежда раз и навсегда избавиться от опостылевшего Семилистника. Одержимым жаждой силы или власти хватало и этой малости, но для Паваны не годилось ни то, ни другое.
- Садись, - настойчиво повторил он, - Я готов ответить на любые твои вопросы. Даже те, которые по каким-то причинам могут показаться тебе глупыми.
Правду или нет, это уже другой вопрос. К сути дела он не относился, и Лойсо медленно пригубил вино, ожидая, пока девушка кое-как причешет свои растрепанные чувства и примет, наконец, правильное решение. В том, что она справится с  этим несложным заданием, он даже не сомневался.

Очарование наивности сродни красоте бабочки. легко спугнуть, еще легче - погубить. В прежние времена Лойсо наверняка вспыхнул бы уже от первого вопроса рыженькой послушницы. Сейчас он и сам с трудом вспоминал свое тогдашнее существование – болезненно-чувственное, контрастное до рези в глазах, полное неизбывного пульсирующего раздражения... Почти мучительное бытие, вернуться к которому он не согласился бы ни за какие сокровища мира. Для того, кому дано слишком многое, самоконтроль – непростое искусство. А иногда и вовсе – труд до седьмого пота. Зато теперь он сумел ответить лишь недоуменно приподнятой бровью да коротким смешком, больше напоминающим неопределенное хмыканье.
- Сама подумай. – бокал в руке качнулся, по золотистой поверхности прошла чуть заметная рябь, - Зачем мне тебя убивать? Ни смысла, ни удовольствия…
Сделав еще один глоток вина, Лойсо на мгновение прикрыл глаза, наслаждаясь вкусом, а затем снова попытался поймать ускользающий взгляд собеседницы. Опустив голову, она смотрела куда-то под ноги, не шевелясь, и даже как-будто не дыша. Страх страхом, но внутреннее упрямство и уверенность в собственной правоте ощущались в ней все сильнее. Лойсо удовлетворенно кивнул. А потом отставил в сторону недопитый бокал, и осторожно отвел в сторону скрывающие лицо девушки спутанные пряди
- Не прячься. – улыбнулся он, - И еще я прошу тебя раз и навсегда забыть ту глупость на счет «никакой пользы для Ордена». Понятия не имею, что ты подразумеваешь под словом «польза», но Орден – это не только то, что можно потрогать руками. Люди, резиденция, обязанности… Это все понятно, но есть еще нечто иное… Нечто большее, понимаешь?
Она наверняка понимала... Но бояться пока что было как-то привычнее. Ничего. Всему свое время. Тонкий сладковатый запах щекотал ноздри. То ли аромат вина, то ли – ее волос…
- У каждого ордена свой путь, - мягко произнес Лойсо, - И далеко не всегда он зависит от воли и желаний Великого магистра. Путь нашего Ордена родился под твоей кистью. Запомни это.
Добрый Верот и тут промолчал. Не хотел пугать девочку грешным магистром, притаившимся за нарисованной дверью… Только раз оговорился, а она-то запомнила...
- Та дверь, которую ты нарисовала для своего сэра Лехибора, помнишь? Не будь ее, судьба нашла бы другую лазейку, но все сложилось именно так, а не иначе… Вот и получилось, что ты – часть того, что неумолимо приближается к своему осуществлению… Не больше, Павана, но и не меньше. Совсем я тебя запутал верно?
Он и сам ненавидел пафос со всеми вытекающими из него многозначительными фразами… И хотел бы сказать проще – да не вышло. Поэтому только небрежно махнул рукой:
- Тот еще из меня прорицатель, по правде говоря… В чем, в чем, а в этом мне веры точно нет и быть не может. А вот Вероту я ничего не обещал, девочка. Не в моих это правилах.
К чему обещания? Его репутация и фантазия собеседника всегда работали куда лучше самых радужных посулов. К концу разговора Верот чувствовал себя не много, не мало – учеником Лойсо Пондохвы и, разумеется, его преемником  и наследником. Хотя было бы что наследовать... Орден Водяной вороны канул в небытие, и извлекать его оттуда Лойсо точно не собирался… Ну да магистры с ним, послушница если и хотела что-то узнать, то уж явно не это.
- Верот родился в Эпоху Орденов, не забывай об этом, - негромко добавил он, - Родился , рос и прекрасно знал, чего хочет, но кодекс Хрембера не просто перечеркнул его карьеру. Он практически поставил крест на его жизни. Поэтому сейчас он просто обеими руками ухватился за этот шанс. Второй и последний. Боюсь, даже самые… неблагие цели его бы не остановили.
Лойсо умолк. Пожалуй, Вероту стоит остаться романтическим героем. Даже с червоточинкой... Такие детали лишь на пользу образу.
- Он мужчина, и он просто не знает другого пути к знаниям, могуществу и… к тебе.
Тема бедняжки Лехибра начинала понемногу раздражать, но пускай уж леди сама ее отпустит. Если захочет.

Отредактировано Лойсо Пондохва (2015-10-26 02:54:33)

- Не благодари, - отмахнулся Лойсо, - Я всего лишь сказал правду. К слову, я вообще редко утруждаю себя обманом. А это самый верный путь к испорченной репутации.
Лойсо почти физически ощущал, как тает, расползается рваной паутиной сковывающий тело Паваны страх, как на смену ему приходит прохладная пустота и растерянность - что теперь? Когда чудовище из древних легенд, вопреки ожиданиям, не начинает закусывать тобой не вставая с дивана, а просто и понятно говорит на человеческом языке, невольно расслабляешься, понимая, что если кошмар и сбудется, то хотя бы не здесь и не сейчас. Есть время перевести дух, поправить волосы и, наконец, удивляясь собственному везению, осознать, что завтрашнее утро обязательно наступит... Увы, самого бывшего Великого магистра завтрашнее утро интересовало постольку-поскольку. В кои-то веки у него не было никаких планов. Ни на завтра, ни на послезавтра, ни на дюжину дней вперед. Так – смутные расплывчатые наброски, сомневаться в справедливости которых уже начинало входить в привычку.  Одним словом, делиться с напуганной послушницей было особенно нечем, впрочем, и вопросов она больше не задавала. То ли еще не сообразила, о чем спрашивать, а то ли просто опасалась, разбудить лихо, мирно заснувшее под негромкий шелест их голосов.
Пепельно-синий сумрак в комнате ничуть не мешал Лойсо разглядывать ежащуюся под боком собеседницу.
- Все, что было сказано, - доверительно сообщил он, - Даже не половина того, что мне хотелось бы тебе рассказать. Но я не буду торопить события. Хотя бы потому, что сам не до конца уверен в том, что делаю. В том, что делаем мы все…
Слабый желтоватый свет проникал откуда-то с улицы, окрашивая щеку Паваны в мягкий небесный оттенок. Пушок на ней золотился так нежно и фруктово, что к нему хотелось прикоснуться пальцами. То-то бы девочка удивилась, последуй он своей маленькой прихоти, напридумывала бы целый воз непонятно чего и снова бы перепугалась – теперь уже окончательно и бесповоротно… Вряд ли краткое удовольствие и удовлетворение сиюминутного любопытства стоили таких жертв.
- Неважно откуда, но на меня упало знание, что все происходящее в мире Стержня – ему не на пользу. Я имею ввиду, опьянение обилием магии…
Лойсо умолк. Не то, чтобы ощутил потребность в паузе, просто не хотел вывалить на Павану все разом. Захлебнуться в собственных эмоциях - это как раз про таких, как она. Поэтому хватит и одной порции, а то и половины. Его взгляд скользнул по столику, бокал послушницы был почти полон,  к сладостям она тоже не прикоснулась. Ну да, какая уж тут еда – как бы саму не съели… Бедняжка. Плеснуть вина в собственный опустевший бокал – дело пары секунд. Коротко вздохнув, он продолжил:
- Семилистник счастлив до икоты, переписывает кодекс Хрембера, раздает лицензии, и всем кажется, что наступило золотое время всеобщего магического благоденствия… Только вот я в этом сомневаюсь. Очень-очень сильно, - задумчиво прикусив губу, Лойсо покачал головой, - Казалось бы, чего проще, явиться в Иафах или Дом у моста, рассказать все как есть, переложить  глыбу сомнений на чужие, специально для этого предназначенные плечи, но вам все равно никто не поверит, а мне… Не знаю. Просто вообще не могу предположить, чем может закончиться такая встреча. Моя паршивая интуиция прямо таки надрывается, крича, что ничем хорошим, веришь? Ну и еще одна причина имеется, конечно…
Чуть приправленная недосказанностью правда звучала не слишком убедительно, но для доверху набитого ностальгией и романтикой ребенка могла сгодиться как нельзя лучше.
- Эта причина заключается в том, что я могу ошибаться, - с неохотой пояснил он и, глядя в поблескивающие в темноте глаза собеседницы, добавил, - Ошибиться может каждый, но если уж это случится со мной, то, я не хочу и не буду осчастливливать сэра Лонли-Локли сотоварищи занимательным фактом собственной глупости...
Лойсо пожал плечами. Что поделаешь. Либо они спасут этот грешный мир и наведут здесь свои порядки, либо виноватым останется странный Орден безвестных колдунов. Сколько их было, сколько исчезло, а сколько еще будет… Жернова времени и не такое перемалывали. А Лойсо Пондохва… Причем здесь вообще Лойсо? Он ведь погиб магистры знают когда… Нашли на кого вину сваливать, чудаки! Совсем, видать от страха рехнулись… Он развел руками.
- Ну вот, это если очень-очень коротко. Тебе решать, насколько благородны и приемлемы для тебя подобные цели… - голос бывшего Великого магистра, звучал ровно, почти ласково. Человеку всегда очень важно ощущать, что у него есть свобода выбора. Даже если это не так, - Думай. И ешь шоколад. Он особенный, можно сказать из другого мира… Тебе понравится.
И без всяких церемоний Лойсо протянул девушке шоколадный, щедро посыпанный дробленными орешками, кубик.

Отредактировано Лойсо Пондохва (2015-11-03 02:24:21)

- Да вот так, - Лойсо совершенно искренне развел руками, - Не уверен и все. Магистр, даже самый великий, не есть истина в последней инстанции.
В конце концов, не умей он ошибаться, разве случилось бы ему угодить в хитроумную ловушку Чиффы? Или глупейшим образом проколоться с этой грешной вороной? А у него, похоже, настоящий талант - влипать редко, но зато уж с истинным размахом, прямо обзавидуешься… Тем больше поводов осторожничать с нынешней авантюрой. Лойсо нахмурился, привычным жестом отбросил падающие на лицо волосы:
- А если встретишь магистра, который думает, что видел все на свете, а знает еще больше, присылай его ко мне, - он пренебрежительно выгнул губы, вздохнул, и тут же сверкнул неожиданной улыбкой, - Сделаем мир немного чище.  На одного жирного обленившегося индюка. А знаешь, что хуже всего?
Он вновь стал серьезным, поднялся с успевшего надоесть диванчика и, потянувшись всем телом, снова сел. Теперь уже на пол, прямо у ног послушницы.
- Хуже всего, что в благостном и единственном все такие. Или почти все. Я, конечно, не говорю о женской половине Ордена или о самом Лонли-Локли, но остальные – ни то, ни се… Думают, что Семилисткник, это такая замечательная большая и бездонная кормушка, которая дает кучу прав и не налагает никаких обязанностей. Ну какие у индюков могут быть обязанности, правда же? Весьма печальное положение дел, потому как кому приятно сознавать, что Сердце Мира в руках идиотов? Но зато для нас это однозначно хорошо. Это шанс обойтись малой кровью и не раздувать собственный Орден до бессмысленной болтливой толпы… Понимаешь?
Эмоции на лице художницы сменяли одна другую и читать их было легко, как  открытую книгу. А вот с  мыслями дело обстояло несколько хуже - они скакали, переплетались, возникали и исчезали в никуда с такой скоростью, что уследить за ними было совершенно нереально. Сперва Лойсо честно пытался разобраться в путанице переживаний и невысказанных вопросов, но потом мысленно махнул рукой и стал прислушиваться только к высказанным.
- Это сон, - ответил он, глядя в широко распахнутые глаза собеседницы и тут же успокаивающе погладил ее по круглой коленке. Все-таки она была очень трогательная, эта маленькая леди Ордена. Даже без чувственного подтекста и в самом буквальном смысле – ее хотелось трогать, касаться и, почему-то, утешать. Совершенно непривычное и очень человеческое чувство, от которого он успел здорово отвыкнуть. Как, впрочем, и от всех прочих – простых, незатейливых, повседневных... А теперь вот случайно поймал и обрадовался, как дурак.
- Это сон, - повторил он, - Но ничуть не обыкновенный. Пробуждение не отменит всего произошедшего, а на столе будет лежать твой рисунок, и даже сладости останутся… Если мы, конечно, не расстараемся и не прикончим их сообща.
Лойсо усмехнулся, протянул руку и уменьшил шоколадную пирамидку еще на одну аппетитную ступеньку.

Отредактировано Лойсо Пондохва (2015-11-08 23:49:12)

Она села рядом. Совсем без страха и почти без смущения. Взяла вино, прикоснулась губами к краю бокала. Наверное, так приручают удивительных певчих птичек из Шиншийского халифата. Медленно, шаг за шагом, опасаясь лишнего слова или жеста, способного спугнуть маленькое недоверчивое создание.
- Ты и правда не веришь, что я это я? – спросил Лойсо. Помолчал, не сдержавшись, фыркнул и тут же негромко засмеялся. Сам факт сомнений казался ему нелепым и восхитительным одновременно. Сколько раз Великому магистру приходилось выдавать себя за кого-то другого, но чтобы наоборот – убеждать в собственной подлинности, такого в его жизни точно не случалось. Обычно испепелить было гораздо проще, чем кому-то что-то доказать.
- Ты сумела меня удивить, - он легонько дернул за вьющуюся прядку, - Теперь моя очередь. И, кажется, у меня есть идея…
Идея не идея, но мысль поиграть в магистров древности показалась ему как минимум забавной. Какое-то время Лойсо сидел неподвижно, прикусив губу и уставившись в пространство,  но потом в его глазах вспыхнул огонек азарта – невнятная пока еще задумка обещала обернуться не самым худшим развлечением, да и Ехо не помешает встряхнуться. Совсем ведь заскучали в своем болоте…
- Значит, не веришь… - уголки его губ неумолимо поползли вверх, самое бы время пугаться маленьким послушницам, но пугайся-не пугайся, а спасать некому, - А ну-ка, дай сюда, потом допьешь…
Он бесцеремонно отобрал у Паваны бокал, протянув руку, отставил его на край стола.
- Мы ненадолго…
Вскочить на ноги и подтащить девушку к приоткрытой балконной двери – дело пары секунд. Даже если она сопротивлялась, Лойсо этого не заметил - внутри закипала опасная веселость, немного подзабытая, но знакомая, превращающая бытие в почти счастье пополам с желанием поставить целый мир с ног на голову…
Притаившаяся за маленьким балконом ночь дохнула в лицо прохладой, она уже давно ждала его,  скреблась в душу невидимыми коготками, и Лойсо с облегчением рассмеялся ей навстречу. В груди стало темно и гулко, как в погребе, в ушах застучало от едва сдерживаемой силы, но рядом была Павана, живая, теплая и наверняка уже не на шутку испуганная.
- Все будет хорошо, - выдохнул он куда-то в маленькое, затерявшееся в копне рыжих волос, ухо. А потом обхватил девушку обеими руками и, крепко прижав к себе, взмыл в широко распахнутое темное небо. Рванулись навстречу и смазались в стремительном движении белые луны, мелькнули под ногами островерхие крыши и темные пятна садов Левобережья; краткий и сумасшедший полет закончился почти там же, где начался – на крыше дома маленькой художницы.
- Все хорошо, - повторил он, переводя дыхание и даже не думая отпускать свою спутницу. Оступиться и упасть с крыши в таком сне все равно, что погибнуть в реальности, - Я просто хотел показать тебе небо. Самое скучное небо в мире... – он пренебрежительно дернул плечом, - А вот в те времена, о которых сейчас не вспоминают без содрогания, оно было ярче Муримахских радуг. У каждого ордена свой цвет, правда, далеко  не у всякого хватало могущества заявить о себе… У моего – хватало, почти каждый день небо было вот таким! –  короткий взмах руки направил заклинание. Хитро сплетенные фразы почти осязаемо зависли среди ночной тишины и, повинуясь жесту, устремились туда, где  над городом равнодушно сияли ночные светила. Сделано. Зеленая вспышка пропорола небо, заставив Лойсо невольно задержать дыхание. Где-то высоко над Ехо воздух дрогнул от переполняющей его магии, а затем медленно и неохотно сменил цвет. Изумрудный отсвет лег на лоб и щеки Паваны.
- Нравится? – Великий магистр Ордена Водяной вороны безмятежно улыбнулся, глядя в ее запрокинутое лицо, - А теперь твоя очередь… Ты ведь хочешь попробовать?

Отредактировано Лойсо Пондохва (2015-11-17 21:20:16)

- Да, - Лойсо кивнул, - Я знал, что тебе понравится.
Чудеса любят все, но Павана художница, а значит, даже не владея магией по-настоящему, она успела причаститься чему-то большему, чем умение варить камру или одним движением пальца скатывать половики в доме… Он снова поднял глаза. Над головой было все так же ностальгически зелено, оттенки изумруда сменяли друг друга м неторопливом гипнотизирующем ритме. Даже в тысяча первый раз это ошеломляло. Пытаться же представить, что ощущает сейчас стоящая рядом девушка, было и вовсе бессмысленно.
- Когда я раскрасил небо впервые, ревел, как раненная птица сыйсу, - признался он, не глядя на послушницу, - Правда, я тогда был совсем еще ребенком и сотворил это почти случайно…До сих пор не знаю, от чего лил слезы. То ли испугался предстоящего наказания, то ли – грандиозности собственного творения... Глупо, да.
Он не смутился, конечно. Просто сболтнул лишнее. Ну и ладно. Лойсо усмехнулся. Немного криво, но вполне искренне:
- Такая красота достойна того, чтобы осуществиться независимо от цветовых пристрастий каких-то там орденов или отдельных личностей. Верно? – он легонько сжал плечо девушки, - Поэтому у тебя все получится прямо сейчас, с первого раза… Не из-за каких-то сверхспособностей, нет. Просто есть заклинания, которые хотят, чтобы их произнесли. Красота всегда хочет быть. Ей нужно только немного помочь… Эх, жаль табличку самопишущую не захватили…
Последнюю фразу он пробормотал, досадливо хлопнув себя рукой по карману. Ничего. Это легко исправить.
- Дай мне руку и ничего не бойся, - возможно, после всего пережитого Павана уже не ощущала страха, но окажись Лойсо на ее месте, ему бы точно было не по себе, - Человеческое тело при должном умении может работать даже эффективнее табличек, просто мало кому хочется испытывать себя в такой роли. Смотри…
Он на мгновение сжал ее ледяную ладошку. Чувствуя под пальцами биение пульса, сосредоточился на тексте заклинания.
- Готово, девочка, - Великий Магистр удовлетворенно кивнул, разглядывая результат. На бледной коже художницы послушно змеились темно-зеленые буквы, строчки медленно ползли через всю ладонь, скрываясь где-то под рукавом скабы, - Они просто двигаются по кругу, начало ни с чем не спутаешь, первое слово подсвечено… Увидишь его – и можно начинать. Самое сложное то, что придется делать три вещи одновременно: читать заклинание, думать о выбранном цвете и указывать рукой направление, если не хочешь, чтобы  эта штука раскрасила крышу и нас самих. Так что будь внимательна и не забывай, что мы нарушаем закон, - он неожиданно подмигнул и потрепал послушницу по плечу. – Давай делать это красиво.

Отредактировано Лойсо Пондохва (2015-11-21 00:32:02)

Прошлое – зверь опасный. Он безошибочно знает, кого и как подстеречь. Идущий по жизни слишком медленно или с оглядкой рискует так никогда и не добрести до собственного сегодня, не говоря уж о дне завтрашнем. Впрочем, относительно себя Лойсо не беспокоился. За таким разве угонишься? Слишком тороплив, чтобы усидеть на месте, слишком легок, чтобы цепляться за лишний груз... Желанная и неуловимая добыча. Но сейчас, вопреки всем убеждениям, он целиком и полностью отдался во власть воспоминаний, он снова был мальчишкой, упрямо колдующим свое радужное безумие поверх образцово выкрашенного учителем неба. Такого, как он, могли наказать, но переубедить – никогда. Могущество бурлило в нем, как газированное вино, и пытаться сдержать его было то же самое, что накидывать удавку на ураган...
Теперь он стал в разы сильнее, но счастливее ли? Лойсо с безотчетной нежностью прижал к себе девушку. Прошлое подкралось совсем близко, так близко, что от кожей чувствовал его теплое дыхание, ловил его восторженный взгляд и трогательно сжимал узкую ледяную ладошку. Нет, не какая-то маленькая тарунская послушница, а он сам только что пережил свой первый полет, он сам впервые забросил свое заклинание выше облаков и в конце-концов совершенно опьянел от ощущения, что все это – только начало...
Ночь швырялась ветром и обрывками встревоженных голосов, хлопала крыльями ночных птиц и чьей-то неплотно закрытой дверью, а где-то далеко – всхлипывала мелкими волнами Хурона. Две луны дрожали в обращенных к нему огромных черных зрачках Паваны, еще немного – и они разноцветными слезами прольются на бледные щеки. Лойсо чувствовал ее дрожь, ее сумасшедшую радость, от которой всего шаг до опустошающих душу рыданий, и сам никак не мог унять бешено колотящееся о ребра глупое сердце. Наверняка он должен был отпустить ее - успокоить, согреть, напоить вином… Но здесь и сейчас ему было плевать на Орден со всеми его амбициями и далеко идущими планами, на собственный расчет и даже на саму художницу. Здесь и сейчас он постигал магию – неожиданно, почти по-детски пронзительно-ярко и взахлеб. Он просто не мог, да и не хотел останавливаться.
- Идем, - требовательно шепнул магистр, - Идем дальше. У тебя слишком хорошо получается, чтобы на этом закончить.
Он больше не стал испытывать послушницу полетом. Просто не размыкая рук, шагнул на Темную сторону, проскользнул сквозь ее серебристо-перламутровый шепот, чтобы буквально в ту же минуту вместе со своей спутницей ступить на мозаику Гребня Ехо.
Освещенный оранжевым светом фонарей мост плыл сквозь сумерки, словно огромный многопалубный корабль из чужого мира. Кое-где дорогу освещал льющийся из окон тусклый свет. Лойсо оглянулся. Городские стражи порядка не особенно усердны в патрулировании улиц, но Гребень Ехо всегда удостаивается их внимания. Публика здесь исключительно небедная, а потому довольно требовательная. Вот и будет господам и леди утром сюрприз, пускай порадуются…
- Сюда, ближе, - он подтолкнул девушку к перилам, - Если уж развлекать народ, то по полной. Сверху у нас теперь красота, а внизу сплошной мрак. Пускай и Хурон сверкает, чтоб без обид. Заклинание здесь еще проще, всего-то пара слов. Просто повторять их придется долго и нудно.
И Лойсо быстро зашептал в сложенные ковшиком ладони. Одна за другой в них расцветали бледные искорки огоньков. С каждой секундой их становилось все больше и больше, сперва тусклые и безжизненные, они набирали силу, разгораясь ярко и зелено, словно собранные в пригоршню звезды.
- Вот, держи пока, - ладошки у Паваны были совсем маленькие, огоньки просыпались на мостовую, вспыхивая на прощание холодным призрачным светом, но это было совершенно неважно. Еще две или три сотни колдовских светлячков – и готово... Подхваченный волной азарта, Лойсо умудрился сотворить их куда больше, чем собирался, но все к лучшему. Кто бы еще украсил этот закостеневший в своей серой тоске городишко?
- Теперь им пора в воду, - опершись локтями о перила, он заговорщически улыбнулся девушке, - Бросай вниз, устроим рыбам звездопад!  Они такого в жизни не видели… Только обязательно думай о чем-то ярком и сияющем. Представляй себе гриб, фонарь или еще лучше – луну. Это легко, правда. И сама увидишь, что будет.
Искры-светляки щедро сыпались в Хурон, но даже не думали гаснуть в его темных водах, напротив –вспыхивали еще ярче и, словно огромные драгоценные камни, погружались куда-то на дно. Чудеса продолжались.

Отредактировано Лойсо Пондохва (2015-11-29 01:55:00)

- Эй, ты что, осторожнее! – глядя, как легкомысленно наклоняется над водой вдохновленная послушница, Лойсо отреагировал мгновенно – просто привычно схватил в охапку, прижимая к себе это неосторожное и хрупкое существо. Так уж точно надежнее. Внезапный кувырок в текучее изумрудное сияние наверняка стоил того, чтобы его увидеть, и даже испытать, но сон, даже самый реалистичный, до самого последнего мгновения остается именно сном. В нем всегда есть место неожиданным и нежеланным поворотам. Лойсо слишком хорошо знал границы собственных возможностей и не имел привычки без крайней нужды выплясывать на тонком льду.
- Ты должна беречь себя, девочка, - произнес он, глядя на отливающий сумасшедшей зеленью Хурон поверх ее пушистой макушки, - Особенно, если рядом не будет меня. Ты  - почти четверть нашего Ордена, не забывай об этом.
Пускай удивляется. Пускай списывает все на собственную привлекательность. Так всем будет проще. Тем более, что она и вправду хороша… Белокожая и зеленоглазая, как сказочные жители подводных глубин…
- Гляди… - не отпуская девушку, он развернул ее лицом к реке. Затонувших огоньков становилось все больше. Только теперь они не покоились на дне, а беспорядочно сновали из стороны в сторону.
- Это рыбы. Все рыбы, проплывающие мимо, неизбежно подхватывают частичку нашей магии. А потом уплывают прочь и передают ее своим друзьям и подружкам. И так без конца… Еще немного, и засияет весь Хурон, вот увидишь! Не хуже гирлянды ко Дню окончания года…
Она не чувствовала, как расплачивается за подаренные чудеса. Каждой слезинкой в ресницах, каждой, даже самой короткой улыбкой. Он ловил ее эмоции, словно звуки какого-то экзотического инструмента, по воле случая оказавшегося в его умелых руках. Прислушивался, впитывал и с головой окунался в давно пересохшую реку собственных чувств и желаний. Это было странно и возбуждающе - балансировать где-то на грани боли и наслаждения, надеясь с каждым последующим мигом ухватить чуть больше, острее, ярче… Лойсо рассеянно зарылся пальцами в рыжие кудряшки Паваны. Он не может потерять ее раньше, чем заскучает и пресытится. Пока – точно нет.
- Береги себя, - настойчиво повторил он, - Скоро рассвет. Тебе пора домой. А мне… Мне просто пора.
Цветное небо на горизонте тревожно светлело. Ночь была на исходе, как и силы Паваны, хотя сама она вряд ли осознавала это так хорошо, как ее покровитель. Девушке и без того хватало, о чем подумать.

И снова короткий шаг диной в полгорода. Темная сторона накатила и схлынула, оставив после себя лишь смутный аромат горьковатой свежести. Она почти всегда пахла для него именно так. Как растертая меж пальцев трава или дождь в лесу…  Продернутая сквозняками комната художницы теперь показалась совсем душной и тесной.  Лойсо вздохнул и только сейчас разжал руки, выпуская девушку.
- Бывают сны, после которых тоже нужен отдых, - отступив на шаг, он привычно опустился на пол, устроил локоть на краю столика, вытянул длинные ноги. Совсем рядом одиноко и желто мерцал недопитый бокал вина. Как странно – будто не один год прошел с того момента, как он наполнил его душистым напитком из погреба Франка…
- Ты тоже садись, -  попросил Лойсо, - Садись, закрой глаза и отпусти все, что успело случиться сегодня. Просто впереди еще столько всего...
Он не думал, что все получится именно так, но как вышло, так вышло – некоторые вещи стоит принимать без глупых попыток оценить ситуацию. В его жизни слишком многое случалось внезапно и вдруг. Он почти разучился удивляться. Устремленный на послушницу взгляд стал задумчивым и отрешенным.
- Из меня никудышный провидец… - негромко произнес магистр, - И я понятия не имею, как в самое ближайшее время сложится твоя жизнь, но точно знаю, что пресной и скучной она не будет. Обещаю.
Разноцветный рассвет заглядывал в окна. Уставшие от облачных переливов и сполохов глаза закрывались сами собой. Лойсо провел рукой по лицу, недоверчиво тряхнул головой. Неужели ему хочется спать? Просто спать, как это делают все нормальные люди? Похоже, не для одной послушницы сегодня ночь чудес.

- Чтобы начать что-то новое, нужно сперва закончить то, что подошло к концу. – наставительно произнес Лойсо, но тут же огорченно кивнул растрепанной головой, - Сам не хочу, чтобы наступало утро. Одному скучновато так развлекаться,  так что спасибо за компанию, Павана.
Он легонько подтолкнул ее плечом, стараясь приободрить. Девочка раскисала на глазах, хотя он удивился бы, поведи она себя как-то иначе. Какой бы расчудесной не была уходящая ночь, утро всегда наступало внезапно, неумолимо и не вовремя. Наверняка существовали какие-нибудь причины любить и это время суток, но Лойсо они пока что не попадались. То ли плохо искал, то ли давно и безнадежно сделал свой выбор в пользу ночного образа жизни.
- Не грусти. Первый урок не значит, последний, - он усмехнулся мутноватым сумеркам, точно зная, что девушка почувствует его улыбку. – Я приду обязательно. И буду приходить еще и еще. Не так часто, чтобы тебя замучить, но не настолько редко, чтобы ты успела заскучать без зубрежки новых заклинаний.
Он не мог позволить ей разочароваться в новом виде искусства под названием «магия». Просто потому, что ему самому слишком нравилось быть очарованным. Кончиками пальцев он осторожно провел по тыльной стороне маленькой холодной ладошки.
- А еще, ты сама сможешь прийти в мой сон, если захочешь. Правда. Я тебя научу.
Он точно знал, что у нее получится, и ничуть не тревожился о последствиях. Обладатель  задатков истинной магии рожден для того, чтобы путешествовать по чужим снам, чужим мирам и еще дальше. Само по себе любое такое путешествие не таило в себе никаких опасностей. Вернее, оно было не опаснее, чем обыкновенная прогулка по городу. Банальные повседневные риски, от которых не скроешься, да и стоит ли?
Лежащая на столе рука магистра мягко соскользнула на плечо послушницы, окончательно оставляя за собой право на внезапные прикосновения. Любые - от невесомо-легких до тех, которые благоразумнее было бы приберечь на потом. И он охотно приберегал, наслаждаясь целомудренно-шелковистым скольжением по обтянутому тонкой тканью предплечью, ничего не обещая ни сидящей рядом девушке, ни в первую очередь самому себе.
- Когда-нибудь тебе хватит одной-единственной мысли. Подумать обо мне и лечь спать. Проще не бывает. Но пока что так не получится. Пока тебе придется отдать мне какую-то свою вещь. Маленькую, но такую, которая имеет для тебя значение. Может быть есть что-то, чего ты часто касалась или даже носила при себе постоянно?
Лойсо помолчал и добавил, глядя на позолоченный слабым утренним светом профиль:
- Это ненадолго. Как только потребность в такой вещице отпадет, я верну ее. А пока ей придется поработать эдаким якорем, который будет легко затягивать тебя туда, где находится она сама. То есть, ко мне. Всякий раз, когда ложась спать, ты настойчиво пожелаешь увидеть принадлежащую тебе вещь, увидишь и меня. Совсем неплохо для начала, верно?
Он не стал раньше времени дразнить ее шамхумскими сумерками, ароматом бархатных цветов без названия, тонкой графикой мостов на фоне закатного неба и уютным запахом ванили, долетающим из маленьких кофеен. Пускай лучше увидит все сама. Всему свое время.

Отредактировано Лойсо Пондохва (2016-01-07 01:07:26)