Ринва раскрыла синие глаза и рывком поднялась с постели. Сон. Это был всего лишь сон. Огненный дождь, от которого нельзя было укрыться, и который прожигал насквозь, доставляя нестерпимые мучения - все это осталось позади.
В окно рвалось яркое солнце, на столе лежала записка. Леди развернула голубоватый конверт и прочла: "Жду тебя на завтрак на набережной". Подписи не было, но она и не требовалась. Ринва довольно улыбнулась и, делая шаги чуть более плавными, чем положено при ходьбе, улетела приводить себя в порядок.
На набережной было шумно. Не то, чтобы что-то произошло - просто обычный будний день. Леди поискала глазами своего возлюбленного, но тот еще не появился. И тут погода начала портиться. Небо заволокло тревожными лиловыми тучами, а ветер усиливался со... скоростью ветра. Хурон заволновался, волны начали подниматься все выше и выше.
Горожане заволновались. На еще минуту назад будничной набережной началась настоящая паника. Пока волна не поднялась и с силой не обрушилась на тех, кто не успел убежать.
Ринва чувствовала, как ее уносит, но была бессильна перед стихией. Вода давила, не давая дышать, проникала внутрь, отравляя своим течением. Леди мучительно задыхалась, пока...

...Снова не раскрыла глаза. Дурацкий сон. Дышать все еще было тяжело. Ринва коснулась лба - капельки выступившего пота не дотягивали до взбесившихся вод Хурона, но все равно были неприятны наощупь. Тяжело прднявшись, леди пошла в сторону бассейнов. Лойсо обещал ей встречу, и до той оставался всего час. Нужно было поторопиться.
Но еще при выходе из дома Ринву насторожила тишина. Не пели птицы, не было обычного городского шума. Но тайна недолго оставалась таковой. Буквально через минуту леди увидела мальчишку, лежащего на траве без чувств. А подойдя поближе, выяснила, что тот мертв. Недалеко лежала леди в голубом лоохи - видимо, его мать. И тоже была мертва. Тишину нарушал только цокот каблучков самой Ринвы, безжалостным эхом звенящий в мертвой пустоте самого населенного города материка. Впадая в панику, леди почувствовала, как ее тело немеет и перестает ее слушать. Как ноги подкашиваются, и она падает на землю, не в силах даже закричать. Последний беспомощный спазм...

...Заставил ее открыть глаза. И тут же закрыть их снова. В иных условиях приятный бежевый оттенок стен не вызвал бы такой реакции. И пусть в тюрьме Холоми и были прекрасные условия для заключенных, но Ринва сходила здесь с ума. День за днем. Никакой магии, из снов - одни кошмары. И мысли. Самое страшное - мысли и воспоминания, от которых было никуда не деться. Бесконечный круг, из которого не вырваться. Круг из сожалений, которые, сложись все иначе, можно было бы выдать за счастье. Но сложилось так, как сложилось, и теперь эти стены и мысли - вся ее жизнь. Леди лежала, а тоска, черная и всепоглощающая, медленно, но верно разъедала ее изнутри.

И только человек, укутанный в черный потертый плащ, смотрел, как замерла в его сетях бабочка с роскошными синими крыльями, пронзенная тонким, как игла, стилетом.